Спасибо за волшебную иллюстрацию Taro Amoretti. Таро, ты, как всегда, творишь магию. И спасибо Джедайт за этот восхитительный подарок
Название: Ритуал
Автор: Ленэль
Бета: Ызарга
Оригинальный мир и персонажи Джедайт и Тиль Уленшпигель
Персонажи: Эктор де Бриан/Изабелла де Бриан (в девичестве - Изабелла Атрей)
Размер: 1933 слова
Категория: сама себе не верю, но гет
Рейтинг: NC-17
Жанр: романс, ПВП
Краткое содержание: На повороте Круга года тигр встречает свою ведьму, а муж - свою жену.
Предупреждения: слипнисьвсё
Для Джедайт, который заказывал это здесь
Ведьмам положены коты.
Справедливо, что такой сильной, умной и красивой, как Белла,
достался самый большой, самый грозный и самый упрямый.
Справедливо, что такой сильной, умной и красивой, как Белла,
достался самый большой, самый грозный и самый упрямый.
рискнуть Хвост торчал. Уши, скорее всего, тоже. Вообще, белоснежному тигру очень сложно спрятаться в летнем лесу, даже если кусты на диво густые. Тем более - в полнолуние, когда шерсть буквально сияет под щедро льющимся с небес светом. Но Эктор де Бриан, лорд Севера, один из последних оборотней, оставшихся в человеческой Империи, и не подумал отползти поглубже. На запретный берег приходили редко, и лишь ведающие. Святые отцы в редкой проповеди не напоминали прихожанам: грех посещать место, где нечестивцы поклонялись ложным богам, когда благодать Спасителя еще не осенила Север. Но это было неважно. Даже вторгнись сюда отряд Святой стражи и пара святых магов впридачу, Эктор не ушел бы. Он наблюдал.
Ради этих ночей - четырех в году - он тратил безумные деньги на свитки перемещения, чтобы появиться в своей земле независимо от того, куда забрасывал его долг или служба. Даже для герцога Империи зачарованные листки бумаги были чересчур дороги, но за все годы, прошедшие со времени его свадьбы, Эктор ни разу не позволил себе пропустить ни один Поворот Круга года. В том, чтобы быть мужем сильной ведьмы, имелись свои трудности. Изабелла де Бриан не могла позволить себе проигнорировать зов собственной магии, а её муж никогда не позволил бы ей проводить ритуал без присмотра. Хотя ведьма в полноте силы способна была отвести почти любые глаза (и оторвать почти любые руки!), де Бриан все равно считал, что наилучшим образом защитить супругу способен только он. Защитить - и не позволить потерять себя в потоке силы. В ночи, когда ведьма в Изабелле брала верх над герцогиней де Бриан, его женой и матерью его сыновей, Эктор каждый раз боялся, что пронзительная зелень взгляда не сменится привычным карим теплом, и Белла окажется потеряна для него навсегда. Страх бился внутри Эктора, как нерестящаяся рыба в порогах - отчаянно и яростно. Даже зверь чуял отголоски этого дикого, совершенно не свойственного ему ощущения - не помнил, как обычно происходило в зверином теле с эмоциями человека, а именно ощущал. От этого хотелось тереться мордой о траву, стряхивая чуждое, как паутину, и негромко рычать - вдруг испугается и пропадёт само? Ревность была гораздо понятнее. Что такое “моё” зверь знал прекрасно.
Беллу никто не должен был видеть… такой. Герцогиня де Бриан давно не была той юной девушкой, которая стояла с ним у алтаря, но и после рождения третьего сына она оставалась прекрасной. Особенно сегодня - на очередной поворот Колеса года. Эктор чуял подступающий срок за несколько дней и знал, что и в Изабелле это время отзывается тугим ожиданием. Они никогда не договаривались о его возвращении, если герцогу де Бриану случалось быть в отлучке, но он ни разу не ошибся. Эктору не надо было показываться в Бри. Так сложилось, что он с первого раза встречал жену уже на полдороги к реке - стоило ей миновать опушку. Как Белла добиралась до леса, де Бриан не знал - долго ли ведьме отвести глаза или просто взлететь в июльские звезды? Он не показывался жене, просто шел вслед - бесшумно и незаметно. Белла чувствовала его присутствие - не могла не чувствовать, но то, что звало её на высокий речной берег над излучиной, было сильнее человеческой памяти и любви. Изабелла шла по ночному, полному неверных теней и таинственных звуков лесу, как по собственным покоям - спокойно и уверенно, не замедляя шага и ни разу не споткнувшись, словно под ногами лежали знаменитые ковры второго континента, а не корни и шишки. Лёгкий летний плащ струился с плеч как вода, и ветки бессильно расступались, не в силах поймать женщину. Четыре ночи в году лес принимал ведьму как хозяйку этих земель, и никто не смел заступить ей дорогу.
За опушкой начиналось поле, обрывающееся над речной излучиной. После темноты стволов и крон лунный свет заливал гладь воды и колышущиеся под ветром травы почти нестерпимо, и Эктор ложился в кусты - чтобы не выходить раньше времени из леса и не мешать Изабелле. Впрочем, иногда ему казалось, что он не пытается обратить на себя внимание жены не из страха оказаться помехой, а наоборот, из опасения не стать ею. Эктор прекрасно знал Беллу, а вот ведьма была ему непонятна - временами казалось, что отвлечь её от колдовства не смогли бы даже дети. Нет, куда безопаснее было наблюдать, как женская фигура движется к одинокой иве над самым берегом.
Напряжение манило сорваться в движение, в бег, в охоту, но сейчас было время Беллы - ведьмин час - и оставалось только ждать. Зверь положил голову на лапы, наблюдая, как с женских плеч стекает на траву плащ, и нагая Изабелла выступает из тени. Её походка стала еще легче, словно вместе с тонкой тканью она избавилась от оков или груза. Шаг, второй, и ведьма сорвалась в полёт.
Ничего похожего на формальные танцы Империи, с их сложными схемами и намертво вбитыми в тело движениями. Не придворный, не народный, не парный - Изабелла танцевала для себя и только для себя. Сильная, гибкая, стремительная, хохотала, топтала босыми пятками траву, струйками огня расплескивала по плечам порыжевшую гриву. Свободная, страстная, не скованная ни корсетом, ни тяжелыми одеждами, ни шпильками, ни приличиями - ведьма горела сама и заставляла мир вокруг вспыхивать в ответ. Будь Эктор человеком - у него в глазах бы темнело от желания касаться горячей кожи, но зверю не было свойственно подобное - и это была еще одна причина, отчего де Бриан предпочитал встречать ночи обрядов в истинном облике. Человеком он не мог не вожделеть свою жену, зверю достаточно было лежать у ног или ждать в отдалении.
Скучать зверю не приходилось - в эти ночи восприятие становилось особенно чутким. Остро пахла сминаемая трава, от реки тянуло сыростью - не столько ощущение, сколько запах. Над головой в рваных прорехах листвы колким льдом поблескивали звезды. Белла что-то негромко напевала, мелодия и смех висели над полем, как туман - невесомо и маняще. Ночной мир кружился вместе с ведьмой, летел сквозь сердце лунным ветром, холодил загривок. Хорошо, что им обоим - и зверю, и человеку - было не занимать терпения и умения помнить о главном. Главным была его ведьма. Эктор ждал.
Луна успела взойти и начать опускаться снова, когда его ожидание завершилось. Предки де Бриана поклонялись холодному серебру в ночном небе, но ему досталось нелегкое время - на людях молиться Спасителю, за закрытыми дверьми почитать предков и Первозверя, а в сердце хранить единственно Изабеллу. Луна оставалась только луной - светом, ориентиром, мерилом, знаком, что время ворожбы подходит к концу. Год за годом ведьма вспоминала себя, когда сияние опускалось на иззубренные верхушки елей. Так произошло и в этот раз - облитая светом женщина замерла на полушаге. Эктор не мог различить лица, просто знал - сейчас Белла растеряна. Впрочем, она всегда недолго оставалась неподвижной. Миг - и Белла уже безошибочно шла в его сторону, словно он не таился в кустах, а стоял посреди поля во весь рост. Ведьма чуяла своего зверя, чуяла своего хозяина. Ритуал - та его часть, которая не предполагала участия де Бриана, подошел к концу. Эктор встал и - уже человеком - двинулся навстречу жене. Под ноги легли высокие луговые травы. Каждый шаг раздвигал серебристые волны, и ведьма плыла ему навстречу.
В полной силы и красоты женщине не узнать было ту девушку с испуганными глазами, которую он привез в Бри десятилетие назад. Тогда ему пришлось прокусить себе палец для подтверждения брака - Белла так дрожала от ужаса, что он не смог настоять на исполнении супружеского долга. Сейчас - ведьма без колебаний толкнула его в грудь и села сверху. Разгоряченная ночью, движением, силой в крови, Белла не просила и не позволяла обычной между ними нежности - двигалась резко и сильно, сама брала желаемое, подгоняла его нетерпеливыми вскриками. Залитый луной берег размывался и отступал, терялся в колдовской зелени глаз, стуке сердец, яростных слитных движениях. Ведьма кусала губы, двигалась всё быстрее, и Эктор мог лишь не отставать. Безумная скачка окончилась вдруг. Прогнувшаяся, напряженная, как тетива, Белла сжала его - бёдрами, руками, лоном - закричала, содрогаясь, и Эктор сам ухнул в наслаждение, как в омут.
Это было еще одной причиной, по которой де Бриан никогда не пропускал эти ночи: Поворот Колеса года всегда предполагал именно такое окончание. Север суров, и плодородие этих земель всегда слишком сильно зависело от случая - или добросовестности ведьм. Суеверия или нет - но редкая ведающая позволяла себе проигнорировать зов природы, и уж тем более - не могла совершить такую ошибку Леди Севера. Белла приняла на себя ответственность за этот край, и Эктору оставалось лишь помогать ей так же, как жена помогала ему с его долгом. В конце концов, они оба не выбирали свою природу. Если его герцогиня мирилась и со взрывным темпераментом мужа, и с его ревностью, и с детьми, которые могли вдруг покрыться шерстью и вскочить на четыре лапы, то он точно способен пережить расходы и исцарапанную травой спину. Тем более, что двое из троих его сыновей были зачаты как раз в такие ночи, и Эктор втайне надеялся, что после сегодняшней ночи ему тоже будет за что благодарить богов.
Чета де Бриан исправно посещала службы - и в домовой часовне замка, и в храмах Бри и столицы, но сейчас, в лесу, он смотрел на умиротворенно улыбающуюся жену и благодарил Луну и Первозверя за свою удачу. Да и Белла после таких их соитий молилась не Спасителю. Нет, едва отдышавшись и поцеловав мужа, герцогиня по одним ей известным признакам выбирала одно из деревьев, обнимала ствол обеими руками и замирала, прижимаясь всем телом к шершавой коре. Дерево расправляло листья, принимая в себя поток силы, а распущенные волосы Беллы словно выцветали, превращаясь из непокорной огненной гривы в привычные каштановые локоны. Это ставило точку в ведьмовстве, и Эктор знал, что, обернувшись, жена посмотрит на него карими, а не зелеными глазами.
Белла с сытым вздохом потерлась щекой о его плечо и встала. Несколько шагов — и она застыла около одного из дубов, не касаясь, только вглядываясь в крону. Эктор неслышно подошел, обнял - руки сами легли на мягкий живот ведьмы.
- И чем же тебя привлек этот дуб, моя госпожа?
Белла запрокинула голову набок, подставляя ухо под жаркий шепот, сощурилась, окинула дерево многозначительным взглядом.
- Разве он не прекрасен, супруг мой? - она почти мурлыкала.
Вот только Изабелла никогда не была домашней!
- Завтра же прикажу его срубить, - Эктор легко касался ее тела, и оно отзывалось еле ощутимой дрожью - то ли желание, то ли сдерживаемый смех.
- Ты ревнуешь меня даже к деревьям, мой муж и хозяин?
- Я ревную тебя ко всему миру, любовь моя. Но если ты обнимешь яблоню, а не дуб, я потерплю.
- Эту? - Белла выскользнула из рук, легкая, как ночной ветерок, тронула кончиками пальцев молоденькую дикую яблоньку. - Или эту? - Дерево, растущее рядом, было куда старше, и ведьма без труда спряталась за массивным стволом, только руки остались на виду.
Эктор отвел тяжелые от завязей ветки, шагнул вперед, но жена рассмеялась, отпустила ствол, увернулась. Бросила лукавый взгляд через плечо и укрылась за очередным деревом. Де Бриан расхохотался и бросился в погоню - недолгую. Запыхавшаяся Белла влетела в его объятия, решив обогнуть яблоню не с той стороны. Впрочем, судя по тому, с какой готовностью герцогиня де Бриан прижалась к мужу, убегать ей не хотелось.
- Лучше меня, - Эктор подхватил жену на руки, возвращаясь к измятой траве на высоком берегу, но Изабелла и не подумала отпустить его шею.
- Плащ, Эктор! - смеясь шепнула она между поцелуями.
Пришлось нести её дальше, к сложенной около обрыва одежде. Плащ оказался расстелен на земле, и де Бриан опустил жену на мягкую ткань, навис сверху. Разгоряченная смехом и беготней Белла притянула его к себе, и Эктор снова потерял все слова - теперь это была не ведьма, это была его женщина, его Белла, отзывающаяся на ласку, забывающаяся в его руках. Теперь можно было не торопиться - и Эктор не торопился, доводя их жажду обладания до края.
Когда он вошел в неё, Белла замерла, впилась ногтями в плечи, прикусила губу, затихла. Когда-то он пугался, что слишком груб, потом жена призналась, что любит этот момент единения, и он сам привык прислушиваться к тому, как их мир замирает в неустойчивом равновесии между нежностью и страстью, привычкой и новизной.
- Пусть на этот раз будет дочь, госпожа моя, - попросил Эктор.
Белла рассмеялась гортанно, сама подалась навстречу - и мир сорвался в движение.