Жил на изломе девятнадцатого века мальчик. Сын литовского органиста и эмигрировавшей в Литву немки. Рос, учился музыке в Варшаве и Лейпциге, играл в оркестре. А потом взял и в 1902 году пошел учиться рисовать. И вот тут начинается самое интересное: что бы там не говорила официальная биография, я совершенно точно уверена, что его просто сиды местные заманили в гости. Потому что около трехсот картин он написал за период с 1904 по 1911 годы. А еще он музицировал, руководил хорами, участвовал в выставках, и даже успел жениться и родить дочку Дануту. Нет, определенно, социальными взаимодействиями здесь занимался подменыш. А он там картины писал. Потому что ничем иным я не могу объяснить эту нечеловеческую красоту и безбрежное одиночество. Он писал сотворение мира, небесные замки и облачные паруса, пейзажи Марса и зиму, распятую фонарями, ласточек, взметнувшихся как тюль под ветром, стихии - воплощенные и прочувствованные, кладбища и крылья, но не людей. Всматриваться, вслушиваться, ловить намеки, но не коммуницировать. Картины абсолютной немоты и несмолкающей музыки.
А потом он начал сходить с ума, как все, кого коснулся мир за гранью. А потом пневмония - и всё.
Я предпочитаю думать, что его просто забрали, и он и дальше пишет то самое - нечеловеческое, чуждое, прекрасное до слёз.
Всегда обожала прозу поэтов. Теперь знаю, что картины композиторов тоже прошибают навылет.
читать дальше